Владимир Миронов. Голод. Часть 10. ПОМГОЛ / 18 Июля 1921 / История Ульяновска / Годы и люди

В состав Помгола вошли известные учёные и общественные деятели России. Среди них: писатель Максим Горький, бывший член Временного правительства, «красная графиня» Софья Владимировна Панина, революционерка, член Исполкома «Народной воли», позднее – эсерка, а после Февральской революции — член партии кадетов, председатель «Комитета помощи освобождённым каторжанам и ссыльным» Вера Николаевна Фигнер, бывший председатель второй государственной Думы Фёдор Александрович Головин, экономист Сергей Николаевич Прокопович, бывший член Временного правительства Николай Михайлович Кишкин, а также множество агрономов, врачей и писателей. Видимо, для того, чтобы несколько разбавить этот, по меркам большевиков, откровенно «контрреволюционный» коллектив, Ленин распорядился включить в него двенадцать видных коммунистов.

Основными направлениями деятельности Помгола были: выяснение размеров голода в том или ином регионе, рассмотрение ходатайств о признании голодающими отдельных губерний, изыскание средств для борьбы с голодом (в том числе государственных, общественных, и даже собранных за границей), проведение в жизнь декретов ВЦИК об изъятии церковных ценностей для помощи голодающим, переселение крестьян из пострадавших районов и так далее. Из государственных бюджетов, а также на собранные средства голодающим, в первую очередь детям, выделялись продовольствие, одежда, медикаменты. Аналогичные структуры стали создаваться и на местах – при исполкомах Советов в республиках, губерниях, уездах и волостях, причем, не только голодавших.

В конце лета такой комитет возник и в Симбирской губернии. В инициативную группу вошли с одной стороны представители технической интеллигенции («инженеры косогора», как их позже обозначат в ЧК), а с другой – «сплоченное ядро деятелей симбирского университета». Получив существенный перевес на организационном собрании, именно последние «сконструировали» президиум местного Помгола, включив в него преимущественно своих сторонников. От «технарей» в этот руководящий орган вошел лишь один представитель – инженер Овчаренко.

По данным на 1 сентября 1921 года фактическим руководителем Симбирского Комитета был профессор Московского университета и декан общественного факультета университета Симбирского Алексей Иванович Яковлев, до революции состоявший в партии кадетов. Советской власти он не сочувствовал, но не афишировал этого.

В среде Симбирской интеллигенции Яковлев был известен, в частности, тем, что на лекциях для местных студентов утверждал будто произведения К. Маркса не научны и не верны. Тем не менее, (а, может быть, как раз поэтому) именно он пользовался в новоиспеченной организации огромным авторитетом. Кроме того, Яковлев имел множество друзей среди московской профессуры. Но все же основным его преимуществом было близкое знакомство с упомянутым выше Н.М. Кишкиным – Главно-Уполномоченным Московского Комитета, благодаря чему поддерживались тесные контакты Симбирского Помгола с Центральным.

Всей канцелярской работой организации ведал сотрудник отдела культурного строительства Губсовнархоза, в прошлом правый октябрист, бывший директор Второй (дворянской) Симбирской гимназии и преподаватель местного кадетского корпуса Иван Александрович Иванов, до революции, кстати, близко друживший с губернатором и губернским дворянством в целом.

Финансовую отчетность вела завхоз симбирского Слвнархоза товарищ Львова, являвшаяся по совместительству инициатором и руководителем вечеров и концертов, устраиваемых Комитетом.

Активное участие в работе губернского Помгола принимал Семен Михайлович Михайлов – бывший учитель с народнической идеологией. В 1920 году за «контрреволюцию» он даже был арестован и содержался в концентрационном лагере. Однако, судя по всему, недолго. К делам Комитета Михайлова привлек И.А. Иванов.

Кроме перечисленных персон в состав Симбирского Комитета входил также «перводумец» князь Баратаев – один из лидеров губернского отделения кадетской партии, тем не менее, слывший среди местного дворянства «красным», и потому в этой среде не популярный. Зато очень популярный среди интеллигенции.

В организацию Баратаев вступил, как бывший земский деятель, отчасти по старой привычке, отчасти, вероятно, с надеждой восстановить нужные связи в Москве.

Помогать голодающим решил и правозаступник (адвокат) Шульман. В 1918 году он даже вступил в партию и служил помощником начальника по учебной части 32-х командных курсов. Однако, когда в апреле того же года к Симбирску подходили белогвардейцы, Шульман вместе со своим начальником В.Я. Ивановым из партии вышли, предложив и курсантам-коммунистам сделать то же самое, поскольку оставаться большевиками, по их мнению, становилось опасно.

После возвращения в город Советской власти, адвокат Шульман вновь стал ее сторонником, причем настолько рьяным, что демонстративно отказывался участвовать в делах о контрреволюции.

Вступил в комитет и его коллега – тоже правозаступник Плющик-Плющевский – дворянин и сын бывшего директора Государственного банка.

Помогать голодающим решили и доктора – бывший Заведывающий Отделом Народного здравия Губернского Комиссариата Внутренних Дел доктор Яков Ефремович Шостак и Владимир Семенович Левит – работавший в хирургическом отделении губернской земской больницы. Оба состояли в кадетской партии. Вместе с отступавшими белочехами ушли из города, и оказавшись в Сибири, трудились в санитарной службе белой армии.

Таким образом, Симбирский Комитет помощи голодающим оказался насквозь классово чуждым советской власти и самоорганизовался вопреки таковой, о чем свидетельствует запрос Предгубисполкома в Губчека от 5 сентября 1921 года с просьбой представить в исполком сведения о Комитете.

Однако и для чекистов появление в Симбирске подозрительной организации стало неожиданным. В своем ответе губисполкому они сообщали, что «ценных сведений и материалов, касающихся деятельности, как отдельных его членов, так и всего Комитета в целом, в Губчека не имеется. Нет их также в Осведомительном отделении.

Наблюдение за Компомгол началось недавно после получения соответствующего приказа ВЧК, но ввиду краткого периода времени развить осведомление среди членов Комитета до необходимых пределов не удалось».

Впрочем, даже беглого взгляда на список Симбирского Помгола было достаточно чтобы понять: его состав «преимущественно дворянский, из прогрессивной части дворянства, по убеждениям кадетский».

Что же касается «уставной» деятельности комитетчиков, то протекала она, по информации чекистов, довольно вяло и исключительно в губернском центре, поскольку никаких отделений или филиалов организации в уездах создано так и не было.

Тем не менее, планы Помгола настораживали: в будущем он намеревался войти в соглашение с местным архиереем для привлечения духовенства к сбору пожертвований и непосредственному оказанию помощи голодающим со стороны священнослужителей. По мнению чекистов, это позволило бы церкви вести среди крестьян пропаганду того, что кормит их не советская власть, а священники. «Разумеется, такое привлечение духовенства к делу помощи, если оно будет, недопустимо. И тут посредством Губисполкома необходимо принять свои меры», – подводил итог сказанному Председатель губчека Хахарев.

Впрочем, беспокоились чекисты напрасно – «прогрессивная» симбирская интеллигенция, включая «сплоченное ядро деятелей симбирского университета» к каким-либо практическим делам оказалась совершенно не способна. Да и помогать голодающим она особо не стремилась. Например, в Симбирске, «кроме устройства одного-двух концертов с благотворительной целью, комитет ничем другим себя не проявил». У него были совершенно другие цели: «публика, сидящая в комитете помощи голодающим, начинает питать надежду, что таким путем, исподволь, управление страной опять попадет в их руки».

Забегая вперед, отметим, что Центральный и местные комитеты были упразднены постановлением ВЦИК 15 октября1922 года.

Ну, а пока ситуация складывалась весьма парадоксальная: крайне сомнительная с точки зрения местной власти организация должна была координировать и контролировать деятельность всех структур, так или иначе в вовлеченных в оказание помощи голодающим, в том числе и деятельность… губернской ЧК.

(продолжение следует)

Все части:

Владимир Миронов. Голод. Часть 1. На пути к катастрофе

Владимир Миронов. Голод. Часть 2. Военный поход на рынок

Владимир Миронов. Голод. Часть 3. «Сначала съедим лошадей, а потом – комиссаров»

Владимир Миронов. Голод. Часть 4. Тучи над городом встали

Владимир Миронов. Голод. Часть 5. Не ходил бы ты, сынок, во солдаты…

Владимир Миронов. Голод. Часть 6. Битва за хлеб

Владимир Миронов. Голод. Часть 7. Продналог вместо разверстки

Владимир Миронов. Голод. Часть 8. Битва за хлеб. Продолжение

Владимир Миронов. Голод. Часть 9. «Везде и всюду одно только пьянство и взяточничество местной власти»

Владимир Миронов. Голод. Часть 10. ПОМГОЛ